«Образ Родины любимой»

В. Дейнега, журналист. «Наша Родина — революция». Элиста. Калмыцкое книжное издательство. 1987 г.

Насколько хватает взгляд — повсюду голубое небо, такое высокое, что линия, горизонта почти исчезает под крупами двух коней. Они и их совсем юные всадники кажутся невесомыми и будто не скачут, а медленно парят в свободном полете средь бесконечного пространства воздуха и света навстречу утру. Картина так и называется «На заре». Это небольшое по размерам живописное полотно художника Григория Бембеева вызывает ощущение удивительной душевной чистоты и трепета, как воспоминания о далёких днях безмятежного детства. При своей живописной камерности и предельном сюжетном лаконизме картина, согретая искренним чувством художника, по-своему, но очень убедительно воплощает одну из простых, но извечных истин — мир прекрасен и неповторим, как прекрасна и неповторима юность.

В этой работе Григорий Бембеев выступает талантливым преемником традиций замечательных советских художников, чье творчество обращено к поэтическим сторонам жизни современного села. Образы этих произведений глубоко лиричны. Опору своему жизнелюбию калмыцкий живописец находит прежде всего в природе. Мир чувств человека раскрывается как отблеск вечной красоты природы; в слиянии с ней черпают люди веру в добро и счастье, в исполнение своих самых светлых надежд.
В картине «На заре» с большой любовью дан образ степных, просторов Калмыкии, с которыми привыкла делить свои мечты и думы народная поэзия. Именно пейзаж «ведет» здесь главную роль. Чистые, даже прозрачные краски летней зари, темнеющие дали, огромное небо, неспешный перестук копыт, звонко отдающийся эхом в тишине утра, вводят зрителя в образный строй картины. Живопись сочетает почти неуловимые переходы цвета и тона с совершенно осязаемой фактурностью письма. Бембеев пишет картину как бы на одном дыхании, тонко передавая и посредством цвета и через детали всю красоту степной предрассветной рани. И эта красота невольно завораживает и будто манит зрителя вслед за юными героями картины все дальше и дальше в гулкую тишину — туда, где вот-вот появится солнце. Живописно-выразительные, достоинства картины «На заре», ее одухотворенная, поэтическая образность в сочетании с ясностью мысли получили признание у специалистов и у зрителей.

В 1983 году эта работа калмыцкого художника с успехом экспонировалась на зональной выставке «Советский Юг» в Ростове-на-Дону, а ее автор — Григорий Бембеев решением оргкомитета был отмечен первой премией ЦК ВЛКСМ. Цветная репродукция картины публиковалась в журнале «Юность» (№ 3, 1984 г.).

О Григории Бембееве сегодня можно говорить как о представителе среднего поколения художников Советской Калмыкии — поколения, которое, восприняв богатый опыт своих предшественников, как бы является связующим звеном между ветеранами национального изобразительного искусства и совсем молодыми живописцами, графиками и скульпторами.

Впрочем, путь самого Бембеева в искусство ничем не отличается от творческих судеб большинства калмыцких художников, давая еще одно яркое свидетельство тому, как при Советской власти любой талантливый человек из народа получает все возможности для проявления и совершенствования своего дарования. Григорий Инджаевич родился в семье крестьянина в 1950 году в селе Яндыки Лиманского района Астраханской области (прим.редактора Бембеев Г.И. родился в Алейском районе Алтайского края). Мальчик рос среди степного раздолья, разделяя со сверстниками и заботы своих отцовой и нехитрые детские забавы. В общем рос, как все сельские ребятишки, вот разве только игрушек у него было больше, чем у других. Отец его любил резать по дереву и, когда позволяло время, особенно зимой, радовал сына затейливыми поделками. Юному Грише доставляло огромное удовольствие наблюдать, как в ловких руках отца суковатое поленце вдруг превращалось то в волшебного коня Аранзала, то в смешного бодливого барана, а то в лукавого шулмуса. Это вызывало у мальчика не только радостное удивление, но и желание сделать что-либо подобное самому. И нередко, тайком от взрослых, вооружившись кухонным ножом, Гриша изо всех сил чиркал лезвием по куску дерева, но его твердь каждый раз приводила юного резчика в отчаянье. Другое дело — рисование. Мягкий грифель, кажется, сам скользив по листу бумаги, оставляя за собой причудливый завиток. Если соединить его концы, то получится облако, а если к нему ножку пририсовать, то изображение станет очень похожим на деревце, которое растет под окном. Ну, а если его раскрасить цветными карандашами или лучше красками, то деревце и впрямь будет как живое. Рисование стало любимым занятием Гриши Бембеева и в школе. Поле его творчества простиралось от классной доски, где вихрастый художник на переменах делал мелом наброски портретов соучеников, к большому удовольствию последних, до праздничных выпусков стенгазет и оформления школьных вечеров. Причем, все это нравилось Грише даже больше самих уроков по рисованию, так как давало полный простор его неуемной фантазии и самостоятельности. Позже, что часто бывает у мальчишек, пришло увлечение техникой. Но гайки, болты и другие металлические предметы, хоть и потеснили в школьной сумке Бембеева альбом и краски, все же не смогли ужиться с ними на равных.

Рисование и машины — две страсти, как верные сестры, шли вместе с юношей и после окончания школы, когда он работал шофером в геологоразведке и когда служил в армии. И именно в армии рядовой Григорий Бембеев начал задумываться всерьез о предназначении художника.

В армии каждый на виду, и очень скоро авторота узнала, что у нее появился свой художник. Его сразу взял под опеку заместитель командира батальона по техчасти капитан Криворучко — человек возвышенных чувств, большой почитатель изобразительного искусства. Кажется, по роду своей службы более всех заинтересованный в отличных шоферах, он сам настоятельно рекомендовал Бембеева — одного из лучших водителей художником в солдатский клуб. Григорий не стал возражать. Не потому, что не мог ослушаться офицера, да тот и не приказывал, а просто тронули молодого солдата его слова:

— Вы, Бембеев, поймите, что армии хорошие художники нужны не меньше, чем хорошие шоферы. К тому же из каждого художника может получиться вполне приличный шофер, но даже самый классный шофер никогда не станет художником, если, конечно, нет у него способностей к художественному творчеству. Вам повезло, у Вас такие способности есть. Значит Вы можете то, чего не смогут другие. Вот и послужите своим природным даром этим другим, однополчанам своим послужите.

И скоро Григорий перешел на новое место службы, хотя давно привычный ему мир красок, кистей, бумаги и холстов как-то не очень вязался с понятием — служба. Но сам новоявленный художник солдатского клуба не делал для себя никаких послаблений. Впрочем, кто хоть немного знаком с художественно-оформительской работой, знает, сколько порой она требует времени, терпения, напряжения душевных сил, да и просто физического труда. И все же Григорий с присущей ему добросовестностью старался делать все, что мог. А мог он, как оказалось, не так уж много. Конечно, юноша из Калмыкии наверняка был способнее своих предшественников. Ведь не зря его работу единодушно отмечали и начальник клуба и замполит, но сам Григорий с каждым днем убеждался в том, что все, к чему прикасается его кисть, перо или карандаш, не приносит удовлетворения и что его доармейское творчество — весьма слабая база для тех скромных художественных задач, которые он решает теперь. Сам собой напрашивался вывод — надо учиться.

Итак, школа, армия, художественное училище — таков путь в изобразительное искусство и Григория Бембеева и большинства

его товарищей по Союзу художников Калмыкии, встретивших на этом пути участие и поддержку многих добрых людей, всестороннюю заботу народной власти. Формирование конкретной творческой личности, разумеется, процесс во многом индивидуальный, который зависит и от характера того или иного человека, и от особенностей его дарования, от обстоятельств жизни, и от других причин. Но все же в основе деятельности любого из калмыцких художников, воспитанных в условиях социализма, лежит верность великим принципам ленинской партийности, народности, советского патриотизма, искусству правдивому, реалистическому, близкому и понятному широким массам, в яркой, образной форме раскрывающему важнейшие процессы и явления современности.

С дипломом об окончании Пензенского художественного училища имени К. А. Савицкого Григорий Бембеев в 1976 году вошел в творческую семью мастеров изобразительного искусства республики— коллектив сложный, неоднозначный, многоликий. Ядро его составляли ветераны: скульптор Н. А. Санджиев, живописцы Г. О. Рокчинский, К. М. Ольдаев, У. Д.-Г. Бадмаев, за плечами которых, было не одно десятилетие творческого опыта и произведения которых пользовались заслуженным успехом и в республике и за ее пределами. Именно им предназначено занять особое место в изобразительном искусстве. Советской Калмыкии. И не только потому,, что они стали первыми мастерами-профессионалами, но прежде всего благодаря тому влиянию, которое оказывает и оказала их многогранная художественная деятельность на творчество целого поколения ваятелей, живописцев, да и графиков, пришедших в конце 60-х годов в изобразительное искусство после окончания вузов и училищ страны и составивших вместе с ветеранами основу Союза художников республики.

И теперешняя молодежь, которая делает лишь первые шаги в профессиональном творчестве, видит в мастерах не только лишь . заслуженных ветеранов, удостоенных многих почетных наград и званий, но и неутомимых тружеников, продолжающих активный поиск новых путей в искусстве для воплощения актуальнейших тем сегодняшнего дня.

Нынешний характер калмыцкого изобразительного искусства рождался в процессе интенсивного взаимообогащения, на пересечении различных, порой полярных тенденций и направлений. Это объясняется и неповторимостью творческих индивидуальностей, и своеобразием школ, и разностью художественного и жизненного опыта.

Но, пожалуй, более важно то, что объединяет столь непохожих живописцев, скульпторов, графиков. Для всех их неисчерпаемым источником творческих сил было и остается прекрасное, известное за пределами республики калмыцкое народное искусство.

Резьба по дереву, изделия из кожи и металлов, вышивка и другие виды народного творчества, в которых воплотился талант и труд старых мастеров и рукодельниц, по праву являются национальным достоянием художественной культуры, а для профессионального искусства служат сокровищницей самобытности, примером высокой простоты образных, пластических, цветовых решений, эстетического совершенства. И очень отрадно, что в последнее время все больше одаренной молодежи пробует себя в прикладном искусстве, продолжая и развивая традиции калмыцкого народного творчества.

Ярким свидетельством преемственности этих традиций является и обращение всех поколений художников республики к эпосу «Джангар»— великой поэме калмыцкого народа.

Среди лучших произведений на эту тему можно назвать полный жизни и очарования скульптурный портрет «Домбристки» Н. А. Санджиева и его же целую серию портретов исполнителей эпоса — джангарчи.

Одной из вершин в художественной Джангариаде, несомненно, является и большой живописный портрет знаменитого джангарчи Элян Овла, созданный Г. О. Рокчинским. Картина монументальна и декоративна, значительна не только высокой идеей изобразительными достоинствами, но и представляет собой блестящий образец освоения фольклорных художественных традиций и переложения их на язык профессионального искусства. Немалая фантазия и пластическая выразительность присущи сценам на темы песен «Джангара», выполненным скульптором В. С. Васькиным в техникё чеканки по алюминию. Ряд превосходных работ в технике тиснения по коже выполнен на темы эпоса художниками Е. К. Гашинским и Г. Г. Божковым. К числу удач художественной Джангариады относится и оформление В. Д. Ханташовым спектакля «Бумбин орн» в постановке Калмыцкого государственного драматического театра им. Б. Басангова.

Эпос «Джангар» — неиссякаемый источник вдохновения, и сегодня он волнует умы и сердца калмыцких живописцев, скульпторов, графиков всех возрастов, разных устремлений и школ. Бережное отношение ко всему художественному богатству, созданному народом на протяжении всей своей истории, творческое освоение достижений национальной культуры, как и культур других народов, особенно русской, а главное — грандиозные социалистические преобразования родной земли, рождение нового человека, взращенного Советской властью, хозяина своей обновленной степи и своей судьбы,— вот что стало животворной почвой, на которой выросло изобразительное искусство Советской Калмыкии. Путь, пройденный калмыцкими художниками за годы народной власти,— это единый путь всего советского многонационального искусства.

Участие в республиканской, зональных, всероссийских и всесоюзных, международных выставках, обмен выставками с художниками братских республик, поездки по стране, совместная работа в Домах творчества и другие многообразные формы общения и взаимообогащения оказывают огромное воздействие на мировоззрение и практику калмыцких художников, расширяют их кругозор и тематический диапазон, одухотворяют создаваемые ими произведения идеями социалистического интернационализма.

Постоянное ощущение причастности к жизни всего советского искусства, ко всему, чем живет и что волнует советский народ, помогает мастерам изобразительного искусства преодолевать национальные границы и приобщиться к историческим свершениям и проблемам эпохи.

Своеобразным мерилом коммунистической убежденности, творческого долга и художественной зрелости является для каждого калмыцкого скульптора, живописца и графика работа над созданием образа великого Ленина и образов тех, кто под алым знаменем боролся за Советскую власть, отстаивал ее завоевания. Всеобщую известность по праву обрела большая картина Г. О. Рокчинского «Накануне», в которой художник не только с поразительной силой показал образ грядущей победоносной пролетарской революции, но и сумел выразить чувство глубокой любви калмыцкого народа к Ильичу, верность его заветам.

Многолетнюю работу скульптора В. Э. Адьянова над образом В. И. Ленина венчает портрет вождя, представленный мастером на республиканскую выставку, посвященную открытию XXVII съезда КПСС. В этой работе ваятелю удалось передать энергию мысли великого революционера, его волю и могучий дух борца за народное счастье.

«По зову Ленина» назвал свое живописное полотно, посвященное ленинскому Воззванию к калмыцкому трудовому народу, художник У. Д.-Г. Бадмаев. Картина воссоздает волнующий момент встречи с Ильичем видных деятелей революционного движения в Калмыкии А. Амур-Санана и А. Чапчаева, после которой и появился подписанный Председателем Совета Народных Комиссаров Ульяновым (Лениным) исторический документ, завершающийся пламенным призывом: «…Братья калмыки! Судьба вашего народа в ваших руках!»

Народ — движущая сила революции, борец за Советскую власть, защитник социалистического Отечества — главный герой произведений калмыцких художников на темы гражданской и Великой Отечественной войн. Среди этих работ и жанровая скульптурная композиция «Письмо в родные края», в которой Н. А. Санджиев создал запоминающиеся образы красногвардейцев. Тут известная большая картина «Первая конная» К. М. Ольдаева и его же живописное полотно «Рожденные Октябрем». Заслуживает внимания работа У. Д.-Г. Бадмаева над циклом портретов ветеранов партии, активных участников революционных событий в калмыцкой степи.

И конечно, каждый из калмыцких художников отдал дань глубокого уважения ратному подвигу советских людей в грозные годы борьбы с фашизмом. В числе работ на эту важнейшую тему — выполненный в дереве Н. Я. Эледжиевым портрет Героя Советского Союза Эрдни Деликова, впечатляющий живописный триптих «Время наших отцов» В. П. Ургадулова, серия акварелей «На донском плацдарме» графика М. И. Остапенко. Эта серия вызывает особый интерес, так как создана на месте жестоких боев, непосредственным участником которых был сам автор.

Подвиг на фронте и в тылу оживает и во многих других скульптурах, полотнах и графических листах, воспринимающихся взволнованным, глубоко эмоциональным повествованием о мужестве и стойкости, высоком патриотизме советского народа. И не может не радовать то, Что в этом вдохновенном повествовании, образно говоря, есть достойные строки, написанные молодыми художниками. Едва тридцать исполнилось Григорию Бембееву, когда он.приступил к воплощению давнего замысла — к картине о стойкости своих земляков в военное лихолетье. То была очень трудная задача, ибо что может сказать человек о войне, которую знает лишь по книгам, фильмам да воспоминаниям ветеранов. Поэтому молодой живописец решительно отказывается от такой выигрышной, на первый взгляд, но на самом деле тщетной затеи взять за сюжетную основу какой-либо героический боевой эпизод. Вдумчиво изучая материалы о войне, Бембеев своей восприимчивой душой ощутил все, что происходило в начале сороковых годов, как страшную человеческую беду. Кровь и боль, слезы и страдания — зловещие спутники войны. И каждый шаг к победе над сильным и жестоким врагом от каждого требовал великого мужества и героизма. Но чем измерить, с чем сравнить душевные муки матерей, добровольно посылавших на смертный бой за свободу Родины своих сыновей? Художнику не давала покоя эта мысль, и именно она стала дли Бембеева ключом к образному решению темы.

И вот картина готова. В 1981 году она держала большой экзамен на выставке произведений калмыцких художников в Москве, в музее народов Востока. Нет, не увидели зрители на полотне ни взрывов; ни дыма пожарищ, ни яростной атаки краснозвездных богатырей. Средь безбрежной пустынной степи на фоне затянутого облаками неба небольшая группа людей: четыре женщины, старик и двое ребятишек. Они только что проводили мужчин в далекий суровый путь и теперь каждый по-своему переживал разлуку с мужем, отцом или сыном. Особенно притягивает к себе внимание фигура пожилой калмычки на первом плане. Женщина в темном длинном платье, с платком за тонким поясом, с седыми косами, заправленными в шивирлыки. Ее лицо обращено прямо на зрителя, но .взгляд, будто скользя мимо, устремлен вперед — туда, где еще не осела взбитая конскими копытами пыль на степной дороге, по которой ушел на фронт ее сын, может быть, единственный. Суждено ли ему вернуться? Как бы неживые, тяжело опущенные натруженные руки выдают материнскую душевную боль, но она не согнула худеньких плеч, не склонила седой головы. Матери 41-го (именно так назвал художник свою картину), как ни дороги были для них дети, не посмели лишить сына или дочь великой чести — вместе со всеми защищать Родину.

Простое и, вместе с тем удивительное полотно. Всего .несколько неподвижных фигур, строгий, даже жесткий колорит, но какую палитру чувств рождает эта картина… Тут и обычная.земная печаль, и тревога, и сила материнской любви, и надежда, и снова тревога, переходящая в конце концов в ощущение общечеловеческой трагедии.        .

«Художника от ремесленника,— говорил известный советский искусствовед А. Бассехес,— отличает присущий ему пафос в овладении чувственным богатством природы. Этот пафос может проявляться бурно, непосредственно в самой красочной стихии живописи, как в отличных портретах и натюрмортах, он может быть глубоко затаен, как в более сдержанных пейзажах, но он всегда наличествует в подлинном искусстве и является побудительной причиной, заставляющей художника браться за кисть»,

И пафос, и вдохновляющую страсть, в полной мере обнаруживают и Григорий Бембеев и его товарищи по искусству всегда, когда обращаются к теме родной земли, ее трудной, но славной истории, ее красоте и особенно к ее созидательной сегодняшней яви. Творческие искания калмыцких мастеров тут очень многогранны и идут в разных жанрах, в разной технике и в использовании самых различных, художественных материалов. Так, например, открытая, непосредственная эмоциональность широкого сочного письма присуща большинству работ К. М. Ольдаева, У. Д.-Г. Бадмаева, Д. В. Сычева, С. П. Кравченко, и наоборот в творчестве Р. В. Тимошенко, В. Б. Леджинова, Н. У. Шиняева, С. К. Болдырева и других заметна тенденция к строгой цветовой рационалистичности. Задушевность и поэтичность произведений Г. И. Бембеева, В. Д. Цакирова, В. К. Совы, В. П. Терехова соседствуют с усложненностью образной структуры картин В. И. Ургадулова, А. М. Поваева, О, X. Кикеева. Но и живописцы, и графики, и скульпторы республики, как бы и чем бы они ни разнились, в большинстве своем, преодолевая этнографическое бытописательство, иллюстративность, прямолинейную тенденциозность, которые подменяют порой художническое. познание закономерностей бытия, стремятся к творчеству, активно преобразующему жизненный материал в явления искусства.

Обостренное восприятие зримой красоты окружающего мира, желание выразить ее обусловили давний и прочный интерес калмыцких художников к пейзажной живописи. Ее развитие шло по двум направлениям. Первое представляют мастера, склонные к героико-романтическому восприятию и работающие над картинными формами пейзажа. Представители второго направления отдают предпочтение непосредственному этюду с натуры. Впрочем, к пейзажу охотно обращаются не только живописцы, но и графики, и мастера, работающие в технике офорта, монотипии; линогравюры. В их числе такие опытные и по-своему интересные художники, как В. И. Мезенцев, В. К. Сова, М. И. Остапенко и др.

И все же общее движение живописцев к свету, к колористическому единству привело поистине к бурному развитию этюдной деятельности, к прочному утверждению в калмыцком пейзаже принципов пленэризма, то есть живописи на открытом воздухе. То, что лежит в пределах возможностей этой живописи — свежесть, единство освещения и колорита, тонкая передача состояния природы стали для большинства пейзажистов основным импульсов творчества и именно тут ожидало их наибольшее количество удач.

Так, трепетность солнечных лучей, бодрую атмосферу всеобщего обновления с глубоким чувством сумел передать Е. К. Гашинский в пейзаже «Ранняя весна». Правдивым живописным тоном отличается й его же «Сухая степь». В. Ц. Цакиров нашел; интересную композицию своих живописных работ «Окраина Элисты» и «Чабанская точка» в самой натуре и достиг в них впечатления живой непосредственности.

Любит и умеет ловить тонкие оттенки освещения, передавать изменчивую окраску неба Р. В. Тимошенко. Это подтверждают и написанные гуашью его пейзажи «Вечер в степи», «Полевой стан», «Сад осенью». Очень эмоционально способен выразить состояния природы С. К. Болдырев, удивительная прозрачность цвета присутствует в лучших акварелях Г. Г. Божкова.

Пейзаж привлекает калмыцких художников не только сам по себе — он очень часто важнейший компонент их жанровых картин и даже портрета. Вспомним одну из превосходных работ Г. О. Рокчинского—«Мать — земля родная» или живописное полотно Н. У. Шиняева «Когда на земле мир», где пейзаж во многом помогает не только выявить настроение героев картины, но и определяет ее общее образное звучание. Неизменно присутствует пейзаж и в портретных работах Григория Бембеева. Можно даже сказать, что именно благодаря пейзажу эти работы выходят за рамки традиционного портретного жанра и превращаются в интересные портреты-картины. Это относится и к «Портрету скульптора Гунаева», и к «Автопортрету» самого Бембеева, и к одному из самых лучших его творений — «Портрету Давида Кугультинова». Просто и смело строит художник композицию портрета народного поэта Калмыкии. Вешняя цветущая степь под голубым ясным небом. На траве стол, за столом сидит поэт и держит перед собой тетрадку своих стихов. Действительно, просто, но эффект замечательный. Перед нами предстает одухотворенный образ человека, вся жизненная и творческая судьба которого неразрывно связана с родной землей. Раздольная калмыцкая степь — она и колыбель поэта, и мудрый учитель, вечная любовь, надежда и мечта. И пейзаж не только зримо указывает нам на истоки творчества Давида Кугультинова, но и подчеркивает всю масштабность личности одного из крупных представителей советской многонациональной литературы. В то же время это вовсе не парадный портрет, не изображение какого-то недосягаемого кумира. Мы видим земной образ человека, который любит и умеет трудиться и живет вместе с народом одними радостями и печалями. Но тем ближе нам и сам поэт и его творчество.

Человек — хозяин своей земли, человек — борец за светлые идеалы, человек — созидатель нового мира, его материальных и духовных ценностей, человек во всей его силе, красоте, неповторимости, сложности всегда был и остается в центре внимания художников Калмыкии. И это особенно важно в свете огромных перемен, совершающихся ныне в стране, когда роль человеческого фактора становится определяющей во всей нашей жизни.

Живописцами, графиками, скульпторами республики создана обширная портретная галерея ярких и впечатляющих образов земляков-современников. Это и «Рыбаки Калмыкии», открыто, с достоинством глядящие на нас, с одноименной картины Г. О. Рокчинского, и покоряющие своим жизнелюбием «Труженики совхоза «Сарпа», с чувством большого к ним уважения написанные К. М. Ольдаевым. А как не вспомнить всю пронизанную солнцем живописную серию художника У. Д.-Г. Бадмаева, посвященную животноводам. И это не просто мастерски сработанные коллективные портреты-картины лучших людей. Они воплощают в себе поэзию и вдохновенную радость свободного труда.

Эмоциональная наполненность отличает и «Портрет электросварщика Егорова» работы А. С. Цебекова, и «Портрет делегата XXVII съезда КПСС Н. Чивеевой», созданный О. X. Кикеевым, и лучшие живописные творения художника В. К. Павлова—«Портрет Героя Социалистического Труда, чабана Ходжгурова» и «Табунщики».

Галерея образов наших современников, очень различных по своим идейно-художественным характеристикам, создана и калмыцкими скульпторами.

Сложную задачу — показать многогранный, исполненный благородства и мудрости образ поставил известный скульптор В. С. Васькин в одной из последних своих работ— портрете выдающегося организатора сельскохозяйственного производства республики, Героя Социалистического Труда И. И. Литвинова. Стойкий, решительный характер нынешнего поколения советских воинов, воспринявших ратные традиции своих отцов и дедов, верных интернациональному долгу, попытался воссоздать молодой ваятель Р. Г. Рокчинский в портрете Героя Советского Союза В. Н. Очирова.

Весьма широкое обращение художников республики к труднейшему портретному жанру — факт отрадный сам по себе, ибо свидетельствует и о возросшем профессиональном мастерстве живописцев, графиков и скульпторов, а главное — об их творческой и гражданской активности. Но, к сожалению, большой поток портретных работ нередко выносит на поверхность произведения, далекие от художественного совершенства, а то и откровенно слабые. В однобоком стремлении во что бы то ни стало добиться «похожести» модели иные авторы словно забывают, что портрет — это не фотография или простой слепок с натуры. Многим портретным работам, созданным в последнее время, и молодыми и даже опытными мастерами, не хватает композиционного разнообразия, одухотворенности, монументальности, творческой фантазии, вкуса, то есть всего того, без чего портретное изображение никогда не будет иметь художественной ценности. Говоря об этом, хочется напомнить слова выдающегося советского скульптора А. Т. Матвеева, обращенные к молодым ваятелям: «…Мы с вами обладаем прекрасной эстетической теорией, у нас прекрасное содержание жизни, изобилие образов, изобилие людей, не только выдающихся, но и самых обыкновенных, которые еще не успели себя выразить, а для художника это же представляет огромный интерес, создать образы этих людей. Но мы иногда надеемся, что нас могут спасти от забвения наши добрые намерения, например, тематика. К сожалению, она будет жить очень недолго, если мы не потрудимся над образом…».

Думается, этот совет авторитетного мастера обретает непреходящее значение именно сейчас, когда художники республики — полноправный отряд деятелей всего изобразительного искусства — призваны своим творчеством способствовать решению самых насущных проблем современности и прежде всего — главной из них — защите мира.

Калмыцкие мастера всегда считали своим священным долгом участие в борьбе против угрозы новой войны. Это участие выражено в различной форме. Но, конечно, их главное оружие в общенародном движении за сохранение и упрочение мира — искусство. И, повинуясь велению сердца, К. М. Ольдаев пишет взволнованную антивоенную картину «Память», которой говорит не только о верности светлой памяти павших за свободу и счастье Родины, но и призывает всех людей доброй воли объединить усилия, чтобы уберечь от гибели планету. Художник И. В. Чмерев создает живописное полотно «На Красной площади», на котором бушуют многоцветьем колонны советских трудящихся, плакатами, транспарантами, энергичными движениями рук, тесно сомкнутыми рядами демонстрируя полную поддержку внутренней и внешней политики Коммунистической партии, единение со всем прогрессивным человечеством в борьбе за мир, демократию, социальную справедливость.

Несмотря на огорчительные неудачи, на естественные трудности роста, что вызывает порой отдельные конфликтные ситуации, коллектив художников республики все теснее оплачивает свои ряды на основе принципиально-критического отношения ко всей своей деятельности, на основе задач, поставленных партией перед изобразительным искусством по коммунистическому воспитанию трудящихся;

Живописцы, графики, скульпторы, мастера прикладного искусства, опираясь на достигнутые успехи, обогащая свое творчество опытом мастеров братских республик, все прочнее завоевывают художественные позиции в общей системе современного советского изобразительного искусства, сохраняя при этом свое неповторимое лицо, определяемое своеобразием национальных художественных традиций, формирования и развития коллектива, исторических судеб родной земли. И это в свою очередь обогащает все советское искусство.

Народная власть создала для художников все условия для творчества, и народ вправе ждать от них новых произведений, достойных его великих дел и нашего трудного, но славного времени.